Сеть Петровского. Часть 2 - Евгений Сергеевич Калачев

может угрожать опасность, Костя, — Соболев моргнул, — и я не шучу.

— Знаю, что не шутишь, — кивнул Петровский, — опасность мне угрожает последние лет пять. Что изменилось, что даже ты заволновался? — он слегка прищурился, глядя на Андрея.

— Изменилось то, что те, кому твое положение в НГПУ раньше было выгодно, сейчас решительно настроены против тебя, — пояснил Соболев почти шепотом, — не спрашивай меня, откуда, просто я знаю…

— Ну, меня никогда там особо не любили, — Петровский задумчиво потеребил кнопку бардачка и усмехнулся, зная, что Соболев поймет смысл сказанного.

— Сейчас все серьезно, как никогда! — заверил его Андрей, — и слухи о «сети» вышли гораздо дальше стен универа. Гораздо дальше, Костя! — членораздельно повторил он, сделав страшные глаза, — ты знаешь их позицию не хуже меня. В случае чего тебя просто сольют…

— Понимаю, — Петровский закивал.

— Они знают о вещах, гораздо больших, чем просто теневой оборот, — продолжил Соболев. Петровский заметил, что теперь он говорил с ним абсолютно на равных. Он признал его. И старался предостеречь, — они считают, что ты причастен ко всем громким инцидентам за последнее время. Даже спрашивать не буду, насколько они правы… — Андрей мрачно покачал головой и снова включил дворники.

— Вот и правильно, — Петровский согласно кивнул.

— Еще: они серьезно взволнованы, — решившись, Андрей сказал и это, — настроение в руководящих кругах почти паническое. Проводятся какие-то непонятные собрания, о чем там говорят — одному богу известно, — он почти вцепился Петровскому в плечо, — Костя, я не шучу и не пугаю. Я больше не имею никакого морального права тебя учить. Но считаю своим долгом предупредить на правах друга… — на этих словах сердце Петровского екнуло, — может готовиться что-то серьезное. Что-то против тебя…

Соболев замолчал, во все глаза глядя на Петровского, ожидая его реакции. Тот пожевал нижнюю губу.

— Что ж, ты можешь быть и прав, — он задумчиво кивнул, — не знаю, насколько это резонно, но эти крысы в администрации ВУЗа спят и видят, как бы мне подгадить… твои предложения?

— Уходи, — коротко и очень серьезно сказал Соболев, — просто так тебя не выпустят, будут мешать жить в стенах ВУЗа, я понимаю. Но за его пределами у них нет никакой власти. Костя, я серьезно! — он посмотрел Петровскому в глаза, — завтра же иди в деканат и клади Фокину на стол заявление «по собственному». Ну что тебе этот диплом! — с горечью в голосе, почти с отчаянием воскликнул Андрей, — что, он теперь способен что-то изменить в твоей жизни? Он так тебе нужен? Нет… что держит? — он с надеждой взглянул на Петровского, хотя и догадывался, что тот опять не послушает.

— То, что тогда они победят, — очень зло ответил Петровский, глядя куда-то в сторону.

— Да они уже проиграли! — рявкнул Андрей, теряя самообладание, — как ты не поймешь? Ты хоть сам понимаешь, что произошло? То, что ты сделал, изменило всю систему нашего «теневого образования». Изменило навсегда! И прошлое никто не вернет, они это тоже понимают! — он яростно ткнул пальцем в ту сторону, где располагался их ВУЗ, — но они могут захотеть отомстить. И у них может получиться! Уйти сейчас — лучший выход для тебя. Останешься — даже я не берусь судить, что они могут выкинуть…

— Я тебя услышал, Андрей, — Петровский несколько раз кивнул, — спасибо…

— Услышал, но поступишь все равно по-своему, — Соболев горько улыбнулся, — что ты хочешь доказать? И кому? Уйти сейчас не будет поражением, просто подумай об этом… и диплом их тебе не нужен, это я знаю точно…

— Спасибо за все, Андрей, — Петровский положил руку ему на плечо, — правда, я очень тебе благодарен. Прости, если когда-то чем-то тебя обидел, ты — достойнейший человек в моей жизни. Тот, кто дал мне трамплин для прыжка здесь, спасибо. Я очень тебя уважаю и так будет всегда. Но именно поэтому не хочу тебе врать. Я привык доигрывать партию до самого конца. Хотят играть в «подкидного»? Их право. Но только играть они будут на моих правилах… — он нехорошо улыбнулся, — машину можешь взять на весь день, только по возможности оставь потом у кафе…

Петровский быстро вышел на улицу и зашагал в сторону входа. Соболев лишь покачал головой, провожая друга грустным взглядом.

***

Март 2015

— Приветствую, Виктор Георгиевич, почему встречаемся-то так далеко? — выйдя из машины, Петровский закурил и пожал руку ожидавшему его Фокину.

— А как ты себе представляешь появление председателя комиссии у нас сейчас? — тот лишь развел руками, — так вот он настоял, осторожность прежде всего, — последнее он сказал почти шепотом, — ты бы табаком на него не дышал, а!

— Да ладно, Виктор Георгиевич! — Петровский фамильярно ухмыльнулся, — не так страшен черт, как его малюют! Уверен, понимающий мужик. Ведите!

— Пошли, — Фокин кивнул и повел Петровского на место встречи.

Председатель комиссии по госэкзамену назначил встречу в кафе на объездной дороге Нобельска, далеко от НГПУ. Может, оно и правильно, вдали от лишних глаз и ушей, хоть Петровский считал, что это — лишь паранойя, все и так знали, как в их университете решались дела, взятку можно было передать хоть в стенах ВУЗа, даже такую крупную, как полагалась за выпускной экзамен для большей части всего их курса…

Вместе с Фокиным они зашли в зал. Это было небольшое кафе с барной стойкой в одном помещении и уютными столиками в другом.

— Туда, — Фокин кивнул в сторону «уютного» помещения. Вслед за деканом Петровский вошел внутрь. К его удивлению за этим залом обнаружился еще один, полутемный, с единственным столом, за которым сейчас стоял чайник с чаем и несколько тарелок с едой. Похоже, председатель комиссии трапезничал. Что ж, его право…

— Андрей Анатольевич, вот тот, о ком говорил! — садясь за стол, Фокин обратился к мужчине, ожидавшему их, — Константин Петровский, наш студент, парень понимающий, все такое… — он понизил голос и двусмысленно подмигнул председателю комиссии.

— Понимающий — это хорошо! — тот кивнул и придвинулся поближе, теперь лампа над столом хорошо освещала его лицо. Не старше Фокина, даже скорее, наоборот. В строгом костюме, с чемоданчиком, который он держал рядом с собой, — давай знакомиться, Костя! — он протянул руку, — Андрей Анатольевич, я буду председателем на вашем госэкзамене!

— Очень приятно! — Петровский улыбнулся.

— Поешь чего-нибудь? — уточнил Андрей Анатольевич, кивая на стол.

— Да я, вроде как, не голоден, — Петровский пожал плечами, — вы только не подумайте чего плохого, просто у меня работа еще. Может… — он сделал глазами двусмысленный жест. Фокин покосился на председателя комиссии, ожидая реакции, одновременно незаметно погрозив Петровскому кулаком за невежливость последнего. Но Андрей Анатольевич воспринял все вполне спокойно.

— Ну, к делу, так к делу, — он с легкой опаской покосился на проем, из которого лился дневной свет, — все готово у